Спокойных дней не будет. Книга I. Не в этой жизни - Виктория Ближевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тогда я сама поговорю с ней.
Роза принялась искать на ковре домашние туфли.
– Успокойся. С ней все в порядке.
– Зато со мной не все в порядке. Она мне как дочь, и я не могу позволить тебе загубить ее жизнь!
– Не забывай, что я ей тоже, в некотором роде, родственник. И переживаю за ее судьбу не меньше твоего.
– Ты переживаешь? Да у тебя вообще нет сердца. Ты и думаешь-то только о бизнесе. А когда ты в последний раз вспоминал о детях?
– Роза, – угрожающе начал Илья, ощущая, как подергивается левое веко, как холодеют кончики пальцев. – Этот фарс начинает действовать мне на нервы.
– Ах, ну я забыла. У тебя же трудная и нервная работа и еще какой-то депрессивный синдром. – Илья старался не замечать ядовитых укусов, но его мнимое спокойствие еще больше распаляло жену. – Соня не игрушка, не уличная собачонка, которую можно спихнуть на дачу к приятелям!
– Речь идет о ее благополучии. И чем больше я думаю, тем тверже убеждаюсь, что этот брак – оптимальное решение.
– Замужество для молодой девушки, которая ни с кем еще толком не целовалась, не может быть «оптимальным решением»! Неужели нужно объяснять такие элементарные вещи?
– Ах, простите, я совсем забыл, что нынче не принято выдавать замуж девственниц! – Илья резким движением смахнул с прикроватной тумбочки книгу, часы, лекарства и поискал налитыми кровью глазами, на чем еще сорвать злость. – Ты и Марину воспитала на этих принципах. Она меняет любовников раз месяц, если не чаще.
– А что же ты, великий гуманист, так поздно заинтересовался своими дочерями? – не обращая внимания на разлетевшиеся по полу вещи, продолжала нагнетать обстановку Роза. – Если я плохая мать, так и растил бы их сам. Нет же, тебя никогда не было дома, когда требовалась отцовская рука.
– Довольно! Я обещал матери заботиться о ней и сдержал свое слово. Но теперь в ее жизни должен появиться мужчина, который возьмет эту обязанность на себя.
– Ты торопишься спихнуть бедную девочку с рук. Она тоже проедает слишком много твоих харчей? Так посади ее на хлеб и воду, и она сбежит от тебя с любовником, которого выберет сама. Но ты не можешь указывать ей, за кого выйти замуж. Я не позволю тебе сломать ей жизнь!
– Позволить мне что-то или нет, не в твоей власти. А то бы ты наворотила дел!
Он снова повысил голос, отметив, что привычная ирония сегодня не возымела никакого действия.
– Речь идет о судьбе нашего ребенка!
– Ах, вот как! Тебе необходимы исторические разговоры на ночь глядя? – потеряв терпение, взорвался Илья.
– Да ты со мной не разговариваешь с тех пор, как твои дела пошли в гору, а дети выросли!
– Заметь, с тех пор ты стала значительно лучше жить!
– И это ты называешь жизнью?
Теперь уже было ясно, что скандал перерос рамки привычной ссоры и с грохотом обрушился на обоих, сметая на своем пути остатки теплых воспоминаний, которых за годы накопилось не так уж мало. Кто-то должен был остановиться первым.
– Роза, не начинай. Потрепали друг другу нервы – и хватит!
Почуяв, куда ведет разговор, Илья попытался остановить разошедшуюся жену, напоминающую в своем праведном гневе летящий под откос грузовик.
– Тебя помимо работы интересуют только шлюхи!
– Придержи язык, черт возьми! Или в два счета окажешься свободной дамой в поиске работы.
– Ты не посмеешь! Наши дети…
Теперь и она осознала, что предмет разговора перешел от Сониного замужества к их разводу. И ухватилась за мысль о детях, как за перила, заботливо спроектированные архитектором, чтобы опрометчиво спешащие вниз по ступеням не переломали себе шеи.
– Еще как посмею! И наших детей сюда не впутывай! Я разведусь с тобой, а не с детьми. А они уже достаточно взрослые, чтобы я мог им все объяснить насчет их матери.
– Да ты и соврешь – недорого возьмешь! – слегка сбавив обороты, огрызнулась Роза.
– Мне не придется врать. Они не слепые, сами все видят. Магазины, клубы, салоны, курорты. Ты живешь, как кровососущий паразит. И все твои друзья и подруги, такие же сорняки, как и ты, живут за мой счет.
– Ты обязан заботиться обо мне, потому что я твоя жена.
– И потому у тебя есть все, что пожелаешь!
– Но у меня есть и собственный взгляд! – Затухающий скандал вспыхнул с новой силой, как только она вспомнила о своем человеческом достоинстве. – Почему ты считаешь, что купил мое мнение о судьбе моих детей?
– Прекрасно сказано! Даже у меня бы не получилось так предельно ясно сформулировать суть. Я купил тебя целиком и полностью, выкупил у тебя же за все эти годы. И твое мнение относительно моих решений меня не волнует. Держи его при себе, как любимого хомячка, и не выпускай бегать по дому. И тогда ни у кого не будет проблем. – Он едва сдержался, чтобы не раскрыть ее многолетнюю тайну, которую она наивно считала тайной. – Я повторяю в последний раз: Соня выходит замуж. И если я увижу, что ты пытаешься вмешаться, я тебе гарантирую полный комплект неприятностей вплоть до встречи с адвокатом.
– Прекрати мне угрожать! Ты считаешь, что у меня идеальная жизнь? Попытайся вспомнить, когда ты спал со мной в последний раз. – Он нахмурился, но жена не позволила ему вставить ни слова. – У меня есть все основания самой подать на развод!
«Опять она валит все в кучу. Сколько раз мы договаривались, что обсуждаем конкретный предмет, а не все обиды за последние тридцать лет».
– Ты сказала «развод», я не ослышался?
– Ну уж нет, я не доставлю тебе такого удовольствия!
Каждый раз, как только взаимные претензии подходили к решающей черте, за которой брезжила сомнительными преимуществами свобода, Роза отказывалась претворять в жизнь назревшее решение.
– Согласен. Если развод неизбежен, то не сейчас. Не накануне Сониной свадьбы.
– Илья, откажись от этой идеи! – сменив тактику, взмолилась жена, но он остался непреклонен.
– Чем рвать на себе волосы без причины, лучше расскажи девочке, как это все происходит. Ну, ты знаешь…
– А почему бы тебе не прочитать ей лекцию о супружеском долге? – продолжая язвить, она в действительности уже спустила пар. – Ты же прекрасно справляешься без меня.
– Не во всем, Роза, ты знаешь, что не во всем. – Он улегся на свою половину кровати, не потрудившись собрать с пола разбросанные вещи. – Ну, все. Успокоились и забыли.
– Ты здесь такого наговорил…
– Я не собирался выяснять отношения, – вяло оправдывался Илья, взбивая под собой подушку.
«Черт возьми! Почему я опять должен становится миротворцем? Пусть катится к своему любовнику!»
– Знаешь, – вдруг сказала она. – Я даже рада, что мы поговорили. В последнее время мне казалось, что у тебя вообще никаких чувств не осталось. Что тебе на все наплевать.
– Убедилась, что ошибаешься? – вздохнул Илья, предпочитающий обходиться без психоаналитических штучек, и в ответ на ее неохотный кивок притянул жену к себе. – Почему ты всегда выбираешь для выяснения отношений самое неподходящее время? – Роза фыркнула, но сдержалась, и это был хороший знак. – Ладно тебе, мамочка, не дуйся. Иди ко мне. Я вспомнил неплохой способ помириться.
Глава 2. Она согласна
Из-за обильных возлияний накануне утро очередного дня пришло в дом профессора Кондратьева во второй половине дня, а точнее, в двадцать три минуты пятого.
К счастью, сегодня не было ни дежурства в клинике, ни обязательств перед родными, ни даже собаки, которая могла бы потребовать законной прогулки. Ни-ко-го!
Николай взглянул на старинные часы, купленные сто лет назад в комиссионке. Нужно не забыть вычесть восемь минут. Эти чертовы часы в первые сутки убегают на восемь минут, а потом идут в соответствии с каким-то своим представлением о точности.
Невозможно поверить, что он проспал столько времени и совсем не помнит, как ночью попал домой. Сколько же они вчера выпили? Илья что-то кричал, потом он что-то доказывал и, кажется, собрался жениться.
В памяти всплыла «Фигура бегущей женщины» Донато Крети. Длинные линии, изящная техника рисунка, сдержанная страстность и стремительность ускользающего образа.
– Соня… – прошептал Николай пересохшими губами, словно озвучив ее имя, как магическое заклинание, он мог вызвать ее зыбкий образ из сумрака коридора.
Но в квартире было тихо, только над кроватью в привычном ритме тикали часы, на кухне изредка вздрагивал старый холодильник, да кровь сильнее обычного стучала в висках.
– Соня? – громче и уверенней спросил он у невидимого собеседника.
И, похоже, сам начал верить в то, что наобещал Илье. Он готов стать ее опорой в жизни, готов любить ее все отпущенные судьбой годы. Волосы, плечи, бедра… Бесценная и недоступная статуэтка. Губы, ресницы, руки…
Настойчивый кашель дверного звонка не сразу вторгся в его сознание, распаленное запретными образами. Он стянул со стула тяжелый халат и босиком отправился к двери, по дороге нащупывая в кармане пачку сигарет. «Надо бы сначала сделать кофе, прежде чем курить…» Даже не взглянув в глазок, Николай распахнул дверь незваным гостям и окончательно пришел в себя.
